 |  |
 |
 | ||
| | ||
 Тем временем Пейч летел в Москву. Этот перелет, обыкновенно длившийся 71 час, на этот раз продолжался всего 64 часа. На рассвете 22-го мая аппарат Пейча благополучно спустился на Ходынском аэродроме, одном из самых усовершенствованных аэродромов мира. Автомобиль Коминтерна был к услугам Пейча. Непосредственно от аэродрома прямое, как стрела, шоссе вело, рассекая восточную часть города, к полноводной и широкой Москве-реке, где соединялось с Ленинским проспектом, который такой же прямой линией вел в центр. Пейч был в Москве впервые, и больше всего его удивляло то, что этот громадный мировой центр ни в какой мере не напоминал громоздкий американский сити. Вокруг не было ни стоэтажных небоскребов, ни унылых фабричных корпусов, ни рабочих предместий. Автомобиль пролетел через сад. Сплошная стена черемухи, стоящей в полном цвету, неслась по обеим сторонам шоссе. Изредка из зелёных облаков деревьев вдруг выскакивала графитная крыша небольшого веселого домика или тенистая площадка, еще тёмная и сырая от ночного дождя. На пересечении с Ленинским проспектом автомобиль замедлил ход и повернул, и вдруг глазам Пейча предстала центральная часть Москвы: автомобиль мчался слишком быстро, чтобы Пейч успел рассмотреть детали, но общее впечатление было таково: Город шел уступами и плоскими террасами. Там было много зелени, стали и стекла. Синие воздушные мосты сильными дугами начинались где-то в зелени и пропадали вдали, в золотых лучах восходящего солнца, бившего из-за лиловой тучи мягкими прожекторами. Золотые луковицы стариннейших церквей блистали антикварным золотом среди стеклянных куполов громадных, полных голубого воздуха, аудиторий и библиотек. Величественные колоннады и портики белели на яркой зелени парков. Вагоны воздушной железной дороги почти бесшумно летели над головой, скрещиваясь и расходясь. По дороге Пейчу встретилась группа рабочих, которые ехали на велосипедах на работу. Не прошло и двух минут, как авто врезался в самую гущу этого непомерного города, казавшегося издали фантастическим университетским садом. Здесь почти везде еще сохранились кусочки старой Москвы. Крошечные церкви, часовни, трамвайные станции были бережно заключены под стеклянные колпаки, возле которых на скамеечках курили сторожа. Справа от того участка Ленинского проспекта, где некогда была улица Волхонка, на месте храма Христа-спасителя, возвышалось гигантское куполообразное здание музея Всемирной Революции. Но автомобиль мчался дальше, и вдруг Пейч увидел Кремль. Он показался ему слишком маленьким, этот удивительный сгусток материализовавшейся истории. Но Пейч не мог оторвать от него глаз. Каждый зубец кремлевской стены, каждый след октябрьской пули, тщательно сохраненные для потомства, были знакомы с детства из кинематографических фильм, рассказов стариков и революционных плакатов.
|
Катаев В.
*
| |